«Мужики! Я вам запрещаю выпускать меньше 200 тонн хлеба в сутки» - это заявление Георгия Марсакова стало поворотным моментом и послужило толчком к созданию инженерного решения, кардинально изменившего производство хлеба в Советском Союзе. Рассмотрим, какие технические новшества он внедрил.
В 1920-е годы Москва, как и другие крупные города СССР, сталкивалась с острой нехваткой продовольствия. Население столицы быстро увеличивалось, в то время как объёмы производства продуктов питания не успевали за спросом. Особенно остро стояла проблема обеспечения населения хлебом — одним из основных пищевых продуктов. Несмотря на начало эпохи индустриализации, процесс выпечки оставался преимущественно ручным, что значительно ограничивало производственные мощности пекарен.
Государственное руководство осознавало необходимость механизации процессов в пищевой промышленности. В качестве одного из решений, акционерное общество «Мельстрой» инициировало проект по адаптации оборудования немецкой компании «Werner & Pfleiderer». Однако стоимость копирования заграничных технологий оказалась слишком высокой, а сам проект столкнулся с рядом технических и организационных трудностей.
В составе «Мельстроя» работал инженер Георгий Петрович Марсаков — специалист с практическим опытом в машиностроении. До работы в пищевой промышленности он проектировал холодильные установки и скотобойни. Впоследствии именно он стал инициатором разработки первого в СССР автоматизированного хлебозавода.
Георгий Марсаков родился в 1886 году в семье мещанина. С раннего возраста он был приучен к ручному труду и проявлял способности к техническим дисциплинам. Получив начальное образование, он поступил в Томский политехнический институт Императора Николая II. В учебном заведении проявил высокую успеваемость и организованность. За короткий срок он сдал 25 экзаменов, выполнил дипломные проекты по дизельному двигателю и холодильной установке и успешно защитил их.
В 1924 году Марсаков был назначен ответственным за строительство хлебозавода Центрального рабочего кооператива в Царицыне. В рамках проекта он провёл технический анализ зарубежных хлебопекарных установок и выработал параметры для собственной конструкции. Он установил, что оптимальная температура выпекания составляет 180°C для белого и 210°C для ржаного хлеба. Превышение этих значений приводит к порче продукции.
На основании накопленного опыта инженер спроектировал электропаровую печь собственной конструкции, а также механизировал ключевые участки технологической линии. Благодаря внедрённым нововведениям, производственная мощность предприятия достигла 40 тонн хлеба в сутки. Успешная реализация проекта привела к его назначению техническим директором АО «Электрохлеб» в Харькове.
В Харькове ему поручили реализацию аналогичного проекта в Иваново-Вознесенске. Для этого было организовано конструкторское бюро при заводе имени Артёма в Днепропетровске. В ходе работы были спроектированы новые элементы технологической линии — мукосейка, тестомесильная машина, специализированные тележки и другое вспомогательное оборудование. В связи с финансовыми трудностями и организационными разногласиями, инженер покинул «Электрохлеб» и завершал проект при помощи кустарных мастерских. В 1927 году он переехал в Москву и был принят в штат Московского союза потребительских обществ (МСПО).
Руководство МСПО поставило перед инженером задачу по анализу зарубежного оборудования и локализации его производства. Однако Марсаков предложил оригинальную концепцию, отталкиваясь от принципов промышленной организации труда Генри Форда. Он выдвинул идею строительства кольцевого конвейерного хлебозавода, где производственная линия замыкается вокруг центральной печи.
«Вместо того чтобы цепью тянуть конвейер с направляющими роликами по рельсам, не проще ли положить рельсы на стационарные, неподвижно укрепленные на земле ролики? Приведенные во вращение электромотором ролики на шарикоподшипниках дадут ход рельсам. Цепь станет излишней», — указывал он в одном из проектных предложений.
Представив макет на рассмотрение, Марсаков изначально получил отказ — проект сочли слишком простым и малореалистичным. Однако за его идею выступил Герман Красин, отметив: «Если бы Форд узнал об этой системе кольцевого конвейера, он ухватился бы за неё». Благодаря этой поддержке были выделены средства на реализацию опытного образца.
На Большой Семёновской улице инженеру было предоставлено помещение на третьем этаже действующей пекарни, которая на тот момент испытывала дефицит производственных площадей. В связи с нехваткой пространства, он был вынужден переоборудовать здание бывшей конюшни под инженерную мастерскую, организовать новую котельную и самостоятельно собрать котёл принципиально новой конструкции. Этот котёл обеспечивал сверхвысокое давление пара, что было необходимо для внедрения новой технологии выпечки хлеба. Все работы были завершены в течение шести месяцев, и уже 30 января 1929 года начал работу первый в стране хлебозавод-автомат кольцевой системы.
Проект новой конструкции котла изначально не получил официального одобрения со стороны технических экспертов. Скептическое отношение объяснялось отклонением от устоявшихся инженерных решений. Однако дальнейшая практика показала эффективность разработанной системы.
На заседании бюро Московского комитета ВКП(б) Л.М. Каганович отметил, что, в то время как трёхэтажная хлебопекарня, оснащённая немецким оборудованием, производила 12 тонн хлеба в сутки, автоматизированный завод Марсакова, расположенный в одном помещении, выпускал до 50 тонн хлеба в день.
Впоследствии, учитывая достигнутые результаты, в 1931 году был реализован проект строительства Хлебозавода № 5 (им. Зотова), спроектированного на основе разработки Марсакова. В том же году было принято постановление партии и правительства о полном переходе столицы на механизированный способ производства хлеба. Документ обязывал потребкооперацию организовать строительство достаточного числа хлебозаводов, способных обеспечить растущие потребности населения Москвы.
В рамках этой программы были построены ещё четыре предприятия: Хлебозавод № 7 — в районе Замоскворечья, № 8 — имени Горького в Черкизово, № 9 — имени XVII партсъезда на Новодмитровской улице, № 11 — имени Микояна на территории современного Звёздного бульвара. Кроме того, аналогичные заводы были возведены и в Ленинграде — Левашовский и Кушелевский.
После успешной реализации проекта Георгий Марсаков получил служебную квартиру в Москве. До этого момента он жил прямо в своей опытной пекарне, используя мешки с мукой в качестве спального места.
Технологический процесс производства хлеба на автоматизированном заводе предусматривал поэтапное перемещение сырья и полуфабрикатов. Мука, хранившаяся в подвальном складе, с помощью транспортёров подавалась на четвёртый этаж, где располагалось заквасочное отделение. Готовая опара затем поступала на третий этаж, в тестомесильное отделение, оснащённое тремя кольцевыми конвейерами жёсткой конструкции, в которых происходил процесс брожения теста.
По завершении процесса брожения тестовая масса направлялась во второе по высоте отделение, где осуществлялось разделение теста на порции. Затем полуфабрикат поступал в расположенное на том же уровне печное отделение. Выпечка производилась в трёх кольцевых печах, работающих по непрерывному циклу. Готовая продукция выгружалась из печей и по наклонным транспортным системам перемещалась в хлебохранилище, размещённое на первом этаже.
По свидетельствам современников, посещение Хлебозавода №5 произвело глубокое впечатление на Максима Горького. Известно, что в молодости он работал в пекарне, что нашло отражение в его произведении «Двадцать шесть и одна»: «Нас было двадцать шесть человек — двадцать шесть живых машин, запертых в сыром подвале, где мы с утра до вечера месили тесто, делая крендели и сушки». В условиях нового производства участие человека в процессе было сведено к минимуму, а основные функции выполняли автоматизированные механизмы. Производственная мощность завода достигала 250 тонн хлеба в сутки, что позволяло обеспечить потребности крупных городских районов.
«У нас есть хлебозаводы-автоматы, где рабочие работают 7 часов и ежедневно принимают душ, где рабочего без медицинского осмотра не допускают к производству, где установлен строжайший медицинский надзор. Здесь оборудованы лаборатории, которые анализируют и проверяют качество муки и воды, гарантируя доброкачественность хлеба», — писал Анастас Микоян, глава Наркомата снабжения и пищевой промышленности.
В последующие десятилетия структура хлебопекарной промышленности изменилась. В современной России автоматизированные хлебозаводы утратили былую значимость. Массовый переход к частным пекарням и малым производствам обусловил сокращение крупных производственных предприятий, часть которых была перепрофилирована под другие нужды.
Из всех хлебозаводов, созданных в рамках ранней индустриализации, на сегодняшний день продолжают функционировать только три предприятия: Хлебозавод № 8, Хлебозавод № 11 и Кушелевский хлебозавод. Остальные были либо закрыты, либо перепрофилированы.
Здания, возведённые в стиле конструктивизма, после реконструкции сохраняют архитектурную выразительность и становятся значимыми визуальными доминантами в городской среде. Современное общество проявляет всё больший интерес к промышленной архитектуре 1920–1930-х годов, которая сегодня воспринимается как важное культурное и историческое наследие. Эти сооружения демонстрируют высокий уровень инженерной мысли и проектирования, характерный для своего времени.
После завершения работы над проектами хлебозаводов Георгий Марсаков был направлен на чугунолитейный завод в Билимбае, где также представил идеи по использованию кольцевых конвейерных систем. Он стремился внедрить подобные механизмы в различных отраслях, включая проекты фабрик-кухонь, театральных зданий и даже металлургических предприятий, таких как «Азовсталь». Все его предложения сохраняли характерную для него концепцию кольцевой организации производственного процесса.
Идеи Марсакова о рациональной и непрерывной циркуляции труда достигли своего пика в проекте города-конвейера, где градостроительные и производственные функции объединялись в единую систему. Этот проект остался нереализованным, но представляет собой интересный пример авангардного подхода к организации городского пространства и промышленного производства.
Подобно многим инженерам своего времени, чьи идеи опередили технические возможности эпохи, Георгий Марсаков со временем оказался в забвении. Его имя упоминается лишь в узком круге специалистов и энтузиастов истории техники. В память о его вкладе в промышленное проектирование сохранились лишь редкие свидетельства и архитектурные объекты, построенные по его принципам.